Неточные совпадения
Привычный жест крестного знамения вызвал в
душе ее целый ряд
девичьих и детских воспоминаний, и вдруг мрак, покрывавший для нее всё, разорвался, и жизнь предстала ей на мгновение со всеми ее светлыми прошедшими радостями.
Траги-нервических явлений,
Девичьих обмороков, слез
Давно терпеть не мог Евгений:
Довольно их он перенес.
Чудак, попав на пир огромный,
Уж был сердит. Но, девы томной
Заметя трепетный порыв,
С досады взоры опустив,
Надулся он и, негодуя,
Поклялся Ленского взбесить
И уж порядком отомстить.
Теперь, заране торжествуя,
Он стал чертить в
душе своей
Карикатуры всех гостей.
Сердце-то вынувши,
Душу-то вызнобив,
Девичьей ласкою
Вдосталь натешившись,
Вдоволь нахваставшись,
При́ людях девицу
Назвал бесстыжею.
В передних и
девичьих, в селах и полицейских застенках схоронены целые мартирологи страшных злодейств, воспоминание об них бродит в
душе и поколениями назревает в кровавую, беспощадную месть, которую предупредить легко, а остановить вряд возможно ли будет.
— Кажется, он ей нравится, а впрочем, господь ее ведает! Чужая
душа, ты знаешь, темный лес, а
девичья и подавно. Вот и Шурочкину
душу — поди, разбери! Зачем она прячется, а не уходит, с тех пор как ты пришел?
— Вот что я тебе скажу, Родион Потапыч, — заговорила старуха серьезно, — я к тебе за делом… Ты это что надумал-то? Не похвалю твою Феню, а тебя-то вдвое. Девичья-то совесть известная: до порога, а ты с чего проклинать вздумал?.. Ну пожурил, постращал, отвел
душу — и довольно…
Перед ним точно в тумане мелькнуло это милое
девичье лицо, а большие серые глаза глянули прямо в
душу, полную холостого одиночества и житейского холода.
— Знамо дело, убивается, хошь до кого доведись. Только напрасно она, —
девичий стыд до порога… Неможется мне что-то, Таисьюшка, кровь во мне остановилась. Вот што, святая
душа, больше водки у тебя нет? Ну, не надо, не надо…
Но, почти помимо их сознания, их чувственность — не воображение, а простая, здоровая, инстинктивная чувственность молодых игривых самцов — зажигалась от Нечаянных встреч их рук с женскими руками и от товарищеских услужливых объятий, когда приходилось помогать барышням входить в лодку или выскакивать на берег, от нежного запаха
девичьих одежд, разогретых солнцем, от женских кокетливо-испуганных криков на реке, от зрелища женских фигур, небрежно полулежащих с наивной нескромностью в зеленой траве, вокруг самовара, от всех этих невинных вольностей, которые так обычны и неизбежны на пикниках, загородных прогулках и речных катаниях, когда в человеке, в бесконечной глубине его
души, тайно пробуждается от беспечного соприкосновения с землей, травами, водой и солнцем древний, прекрасный, свободный, но обезображенный и напуганный людьми зверь.
Не слушайте сестрицы; ну, чего дедушку глядеть: такой страшный, одним глазом смотрит…» Каждое слово Параши охватывало мою
душу новым ужасом, а последнее описание так меня поразило, что я с криком бросился вон из гостиной и через коридор и
девичью прибежал в комнату двоюродных сестер; за мной прибежала Параша и сестрица, но никак не могли уговорить меня воротиться в гостиную.
Ежели в
душе вашей не ослабли струны любви и участия, то и в
девичьей найдутся звуки, на которые они отзовутся.
Так как моя Елизавета Николаевна всею
душой предана была насущным интересам многочисленных горничных, то и я, в свою очередь, не знал ничего отраднее обеих
девичьих.
Пока мельничные жернова мололи привезенные ими хлебные зерна, уста помольцев еще усерднее мололи всяческий вздор, а оттуда все любопытные истории приносились в
девичью Моською и Роською и потом в наилучшей редакции сообщались мне, а я начинал о них думать целые ночи и создавал презанимательные положения для себя и для Селивана, к которому я, несмотря на все, что о нем слышал, — питал в глубине моей
души большое сердечное влечение.
Грудь моя
девичья ходенем ходит… вдруг, уж поздно — я как будто вздремнула, иль туман мне на
душу запал, разум смутил, — слышу, стучат в окно: «Отвори!» Смотрю, человек в окно по веревке вскарабкался.
Что, что мне до родимой моей, хоть и не нажить мне на всем свете другой родной матушки! что мне до того, что прокляла она меня в час свой тяжелый, последний! что мне до золотой прежней жизни моей, до теплой светлицы, до
девичьей волюшки! что мне до того, что продалась я нечистому и
душу мою отдала погубителю, за счастие вечный грех понесла! ах, не в том мое горе, хоть и на этом велика погибель моя!
Слушала я, и зло меня взяло, зло с любви взяло; я сердце осилила, промолвила: «Люб иль не люб ты пришелся мне, знать, не мне про то знать, а, верно, другой какой неразумной, бесстыжей, что светлицу свою
девичью в темную ночь опозорила, за смертный грех
душу свою продала да сердца своего не сдержала безумного; да знать про то, верно, моим горючим слезам да тому, кто чужой бедой воровски похваляется, над
девичьим сердцем насмехается!» Сказала, да не стерпела, заплакала…
Словно две зари
души красной девицы, — промолвила, смеясь, Катерина, — одна, что первым стыдом лицо разрумянит, как впервинки скажется в груди одинокое
девичье сердце, а другая, как забудет первый стыд красная девица, горит словно полымем, давит
девичью грудь и гонит в лицо румяную кровь…
Матушка его, не слышавшая в нем
души, не токмо не препятствовала развитию его ранних способностей, но даже не без удовольствия смотрела на удаль сынка и исподволь помогала ему, что при ее средствах и гражданских отношениях к
девичьей не представляло непреоборимых трудностей.
Для старика была закон
Ее младенческая воля.
Одну заботу ведал он:
Чтоб дочери любимой доля
Была, как вешний день, ясна,
Чтоб и минутные печали
Ее
души не помрачали,
Чтоб даже замужем она
Воспоминала с умиленьем
Девичье время, дни забав,
Мелькнувших легким сновиденьем.
Все в ней пленяло: тихий нрав,
Движенья стройные, живые
И очи томно-голубые.
Природы милые дары
Она искусством украшала;
Она домашние пиры
Волшебной арфой оживляла...
«Вот сидели мы, все в сборе, и говорили о делах. Скучно стало. Данило и просит Лойко: „Спой, Зобар, песенку, повесели
душу!“ Тот повел оком на Радду, что неподалеку от него лежала кверху лицом, глядя в небо, и ударил по струнам. Так и заговорила скрипка, точно это и вправду
девичье сердце было! И запел Лойко...
Зачал и Карп Алексеич на Параньку глаза распущать, одинокому человеку ласковое
девичье слово всегда
душу воротит вверх дном. Но жениться на Параньке и на мысли ему не вспадало… То на уме Карп Алексеич держал: «Сплету лапоть без кочедыка, возьму девку без попа, в жены не годится — в кумушки бредет». И повел свое дело.
Если
девичье сердце затрепещет первою любовью в ранней молодости, чистую
душу ее она возведет до блаженства…
Нежный, тихий говор, журчанью светлого ключа подобный, певучие звуки нежной
девичьей речи вывели Самоквасова из забытья. С душевной усладой слушал он Дуню Смолокурову, и каждое слово ее крепко в
душе у него залегло.
То затейник, то балагур, то скромник и строгий постник, то бабий прихвостень и
девичий угодник, был он себе на уме: с кем ни повстречается, ко всякому в
душу без оглобель въедет, с кем беседу ни зачнет, всякого на свою сторону поворотит…
Как у старого дó смерти
душа не вынута, так у молода до свадьбы сердце не запечатано, оттого повсюду Морковкин искал-поискивал ответного сердца
девичья.
В ответ властелину гудят терема,
Звонит с ним и Вяземский лютый,
Звонит всей опрични кромешная тьма,
И Васька Грязной, и Малюта,
И тут же, гордяся своею красой,
С
девичьей улыбкой, с змеиной
душой,
Любимец звонит Иоаннов,
Отверженный Богом Басманов.
— Я Иваном-царевичем был, я сидел на завалинке и от слова до слова выслушивал
девичьи речи, — сказал Петр Степаныч. — И с того часу полюбил я вас всей
душой моей. А все-таки ни в Комарове, ни в Нижнем потом на ярманке не смог к вам подступиться. Задумаешь словечко сказать, язык-то ровно замерзнет. Только бывало и счастья, только и радости, когда поглядишь на вас. А без того тоска, скука и мука.
За эти два месяца постоянного пребывания на чистом воздухе, частых ночевок на голой земле ив лесу, в поле, в окопах, иногда залитых водой или в дымной курной крестьянской избе, за время нередких недоеданий и недосыпаний в походе, нежная
девичья кожа на лице и руках Милицы огрубела, потрескалась и потемнела, a синие глаза приняли новое настойчивое, упорное выражение, — сам взгляд их стал похож на взгляд молодого соколенка, выслеживающего добычу; a первое боевое крещение, первая, a за ней и последующие стычки провели неизгладимую борозду в
душе девушки и согнали с лица её всякую женственность, заменив ее настоящей мужской чертой решимости и отваги.
И начался длинный ряд деревенских новостей. В зале уютно, старинные, засиженные мухами часы мерно тикают, в окна светит месяц… Тихо и хорошо на
душе. Все эти девчурки-подростки стали теперь взрослыми девушками; какие у них славные лица! Что-то представляет собою моя прежняя «
девичья команда»? Так называла их всех Софья Алексеевна, когда я, студентом, приезжал сюда на лето…
— Вестимо с княжной — нашим ангелом! Уж ее взять на то, чтобы о несчастном сердечком поболеть, золотая ведь она у нас и
душой, и красой
девичьей…
Добрая по натуре, она, однако, не пользовалась своим превосходством дальше безобидных шуток над подругами. За это все любили ее.
Души в ней не чаяла Ксения Яковлевна, не скрывала от нее своих тайн
девичьих.
Особенно рельефно сохранялся в ее памяти момент, когда она впустила Никиту в дверь
девичьей, где по случаю праздника не было ни
души.
Без гостей, у себя, в устроенной ей матерью уютненькой, убранной как игрушечка комнате с окнами, выходящими в густой сад, где летом цветущая сирень и яблони лили аромат в открытые окна, а зимой блестели освещаемые солнцем, покрытые инеем деревья, княжна Людмила по целым часам проводила со своей «милой Таней», рисовала перед ней свои
девичьи мечты, раскрывая свое сердце и
душу.
Ах, хорошо!.. У каждого бывают в жизни недели, когда все кругом как будто сговорится любовно обступить человека и давать ему только радость, только радость, доверху переполнить
душу радостью. Так было сейчас с Борькой. Солнце, блеск зелени, ощущение наросших мускулов под загоревшей кожей, горение внимательных
девичьих глаз, милые товарищи, общее признание.
Ярким бело-голубым взблеском вспыхнуло небо. Еще ярче, обжигая
душу, сверкнула в расстегнутых одеждах
девичья нагота. Миг, и случилось бы что-то огромное, неслыханное и потрясающее, после чего в изумлении и восторге они бы спросили: что такое, что такое сейчас было?
Но тотчас же он вспомнил, как неожиданная молния осветила полураздетую Исанку. И откровенная, сосущая, до тоски жадная страсть прибойною волною всплеснулась в
душе и смыла все самоупреки: сладко заныла
душа и вся сжалась в одно узкое, острое, державное желание — владеть этим
девичьим телом. Только бы это, а остальное все пустяки. И уже далеко от
души, как легкие щепки на темных волнах, бессильно трепались самоупреки, стыд, опасения за последствия.
Пошел бродить по парку. В
душе была обида и любовь, и пело слово: «Исанка!» В парке стояла теплынь, пахло сосною. Всюду на скамейках и под деревьями слышались мужские шепоты, сдержанный
девичий смех. На скамеечке над рекою, тесно прижавшись друг к другу, сидели Стенька Верхотин и Таня.